А. Г. Макаров. Литературный архив Ф. Д. Крюкова: К вопросу об истории формирования и хранения

А. Г. Макаров

Литературный архив Ф. Д. Крюкова:

К вопросу об истории формирования и хранения

Художественное и литературное наследие Федора Дмитриевича Крюкова не только мало или недостаточно известно современному читателю и исследователю. Сама эта проблема и сложнее, и запутаннее - на сегодняшний день нет полной библиографии произведений писателя, которые печатались в основном в журналах (прежде всего в «Русском Богатстве») и газетах («Русские ведомости» и проч.). Многие публикации последнего периода жизни в годы Гражданской войны в России либо неизвестны, либо труднодоступны, а некоторые, возможно, просто не сохранились до наших дней. Но наиболее серьезной проблемой, пожалуй, является писательский архив Крюкова, история его формирования и хранения в послереволюционное время. С одной стороны, архиву этому повезло: он в более или менее целостном виде пережил все перипетии революции и разрушительной гражданской войны на Дону. Но с другой стороны - он не «дожил» до нашего времени в первоначальном виде. По разным причинам, прежде всего в связи с возникшими в конце 20-х годов слухами относительно причастности Ф. Д. Крюкова к авторству романа «Тихий Дон», архив был в несколько приемов разделен на части, которые хранились и хранятся до настоящего времени в различных местах. Причем сегодня далеко не все материалы крюковского архива доступны или даже известны исследователям. Реконструкция истории хранения писательского архива, поиск новых возможных мест хранения его черновиков, неопубликованных произведений, материалов, собиравшихся Крюковым для своей литературной работы - все это представляет на сегодняшний день первостепенный интерес для исследователей.

Первый период существования литературного архива Ф.Д.Крюкова - формирование хранения в семье Асеевых. Летом 1917 года, уезжая в родную свою станицу Глазуновскую, Федор Дмитриевич не мог предполагать, что оставляет Северную столицу, Петроград, навсегда. Поэтому, судя по всему, основную часть своего архива он оставил на попечение своего близкого многолетнего друга еще с юношеских лет, ученого-металлурга, Николая Пудовича Асеева, захватив с собой на Дон лишь незначительную рабочую часть архива. Однако через не­которое время, в связи с революционными событиями и тяжелыми ус­ловиями жизни в Петрограде, на Дон подался и Н. П. Асеев и захватил с собой (очевидно, по просьбе Крюкова) весь его петроградский архив. Надо отметить, что после первой волны советизации Дона зимой-весной 1918 года, когда власть Донского атамана была свергнута красногвар­дейскими отрядами совместно с казаками-фронтовиками, зыбкая связь периферии и центра, судя по всему, восстановилась. Свидетельство этому публикация в одном из последних «свободных» органов печати московской газете «Свобода России» (бывшая «Русские ведомости»), в которой в течение многих лет до революции Крюков печатал свои статьи и очерки, - в апреле-мае 1918 года в нескольких номерах очерка Ф. Д. Крюкова «В углу», ярко повествовавшего о том, как проходило минувшей зимой установление «советской власти» на Верхнем Дону [1].

Сюда же на Дон из Петрограда осенью 1918 года переехал Н. П. Асеев с семьей. Он активно участвовал в общественной жизни ставшей тогда независимой Области войска Донского, с весны 1919-го года сотрудничал вместе с Крюковым в издании «Донских ведомостей» - выходив­шего в Новочеркасске «официоза» Донского правительства, исполняя в моменты отсутствия Ф. Д. Крюкова, обязанности редактора. По сви­детельству Марии Акимовны Асеевой, племянницы Николая Пудовича, архив писателя хранился в доме Завьяловой по ул. Атаманской, д. 24, в котором с августа 1918 г. по январь 1920 г. с перерывами жил Ф. Д. Крю­ков. И здесь же, в этом доме, проживал Н. П. Асеев с семьей, отсюда Крюков в декабре 1919г. ушел в отступление с Донской армией и на Кубани в феврале умер от сыпного тифа. В 1920 г. Асеевы переехали в дом на Песчаной, № 4 и прожили там до 1923 г., когда они возврати­лись обратно в Петроград, захватив с собой весь сохранившийся архив писателя [2].

Второй период существования архива: сокровенная тайна.

Начало следующего периода «истории» крюковского архива связан с публикацией М. А. Шолоховым в 1928 году первых частей роман «Тихий Дон». Возникшие сразу в столичной интеллигентной среде слух о возможном плагиате и о причастности Ф. Д. Крюкова к авторств «Тихого Дона», а также последовавший в марте 1929 года грозный окрик «пролетарских писателей» (инициированный, видимо, сам Сталиным), угрожавший реальными карами за «распространение клеветы» на М. А. Шолохова [3], заставило хранителей крюковского ар­хива предельно ограничить количество лиц, знавших о его существо­вании, а также (судя по некоторым сообщениям) изъять из него все имевшиеся материалы, которые могли как-либо связать вместе твор­чество Крюкова и роман «Тихий Дон», подтверждая тем самым «слухи» о плагиате и компрометируя «видного пролетарского писателя» Миха­ила Шолохова. Для эпохи 30-х - 40-х годов выявление и обнаружение подобных «антисоветских» и «контрреволюционных» материалов, да еще и в непролетарской среде «бывших», было равносильно смертель­ной опасности не только для хранителя документов, но и для всего круга прикосновенных или просто близких знакомых. Этот период «сокровенного» хранения архива длился до середины 60-х годов.

Косвенным подтверждением существования в те годы узкого круга, посвященных в «тайны архива Крюкова» людей, может служить рас­сказ Александра Лонгиновича Ильского, который с одной стороны был в свое время причастен к публикации первых частей «Тихого До­на» (он с августа 1927 г. работал техническим секретарем редакции «Роман-газеты»), а с другой - став со временем видным специалистом по нефтедобывающему оборудованию, доктором технических наук, -не потерял интереса к теме, к которой оказался прикосновенен в моло­дые годы. И вот спустя почти полвека, отдыхая в 1976 году в Кисло­водске, он встретился с Виктором Андрониковичем Мануйловым. Об этой встрече имеется рассказ самого Александра Лонгиновича в его письме к В. А. Мануйлову, написанному позднее, в 1990 г.:

«Глубокоуважаемый Виктор Андроникович!

В 1976 г. я с моей женой отдыхали в санатории "Максима Горь­кого". В этот период там отдыхали и Вы. Мы сидели и питались в столовой за одним столом. Как-то раз, за обедом, я спросил Вас: 'Скажите, В. А., можно ли при современной компьютерной техни­ке определить автора произведения?" Вы, не дав мне сказать, о ком идет речь, вдруг сказали, что: "Я знаю о ком вы говорите. Это о Шолохове и его "Тихом Доне"? Я ответил: "Да". Тогда Вы сказали:

"А зачем применять компьютер для этого. Ведь у Шолохова был один из трех экземпляров "Тихого Дона", написанного другим ав­тором. Два другие экземпляра (копии) находятся у других лиц, фа­милии которых известны и они живы еще (в то время)", далее Вы добавили, что "в литературе такие случаи известны и если бы Шо­лохов написал предисловие о том, что ему в руки попала рукопись и он ее доработал, то никакого бы разговора о плагиате никогда бы не было...» [4]

К сожалению ответа от В. А. Мануйлова на свое письмо Александ Лонгинович уже не получил. Но само свидетельство очень ценно: мы имеем из уст авторитетного ученого, директора Пушкинского Дома подтверждение факта существования и хранения в частных руках ав­торской рукописи «Тихого Дона» (или каких-то иных материалов, ставших литературной основой романа).

Третий период: возвращение имени Крюкова, возобновление обсу­ждения вопроса о шолоховском плагиате и возникновение множест­венных центров хранения литературного архива писателя.

В течение первого полувека советской истории имя Ф. Д. Крюкова вплоть до середины 60-х годов было подвергнуто полному остракиз­му, ни одного упоминания в специальных и популярных работах по истории литературы, ни одной публикации какого-либо из его много­численных произведений, столь популярных и на Дону, и в целом в России в начале века. Вряд ли это можно было считать случайным. Очевидно, имя Крюкова не должно было в каком-либо плане заслонять другое имя - «классика» советской литературы, лауреата Сталинской премии и доверенного лица политической власти, Михаила Шолохова.

Ситуация несколько изменилась (по крайней мере, можно было на­деяться на ее изменение) после снятия со своего поста Н. С. Хрущева, когда на короткий период оказались ослабленными идеологические путы партийной системы. И вот в 1965 году ростовский журналист В. Моложавенко предпринимает попытку «реабилитации» Крюкова: публикует в ростовской газете «Молот» 13 августа 1965 г. свою ста­тью о Федоре Дмитриевиче «Об одном незаслуженно забытом име­ни», которая должна была при благоприятных обстоятельствах дать новую жизнь его произведениям, открыть дорогу к их переизданию. Одновременно в Литературной энциклопедии, впервые за советское время, о Ф. Д. Крюкове появляется краткая статья В. Проскурина. Од­нако в дальнейшем вышло по иному.

Ровно через год газета «Советская Россия» публикует разгромную статью А. Подольского, инспирированную, по словам Р. А. Медведева[5], литературным секретарем М. А. Шолохова Ф. Шахмагоновым и осу­ждавшую попытки реабилитации Федора Крюкова. Дальнейшее раз­витие событий вокруг архива пошло все убыстряющимся темпом. Ни­колай Пудович к тому времени уже скончался и архив находился у его племянницы, Марии Акимовны Асеевой, в ее ленинградской квартире. Статья Моложавенко вначале пробудила некоторые надежды на пере­издание его произведений. Поэтому к продвижению идеи переиздания Крюковских произведений подключаются еще два человека: Александр Хованский, двоюродный брат Марии Акимовны, племянник жены Ни­колая Пудовича, урожденной Хованской, и Дмитрий Александрович Крюков, племянник Федора Дмитриевича, сын его младшего брата Александра, погибшего в годы гражданской войны.

1. А. Хованский, заслуженный врач, лично хорошо знавший и пом­ивший Федора Дмитриевича, судя по всему был в курсе всех «сокро­венных тайн» архива. После публикации статьи Моложавенко он полу­чил от Марии Акимовны большое количество Крюковских рукописей, в том числе - не опубликованных, для показа и передачи их издателям в том случае, если вопрос о переиздании трудов Ф. Д. Крюкова будет решен положительно. Таким образом, произошло первое (но, к сожа­лению, не последнее) разделение хранения литературного архива пи­сателя.

Подробно о сложившемся на тот момент положении и о планах хранителей рассказывает письмо А. Хованского к Д. А. Крюкову, на­писанное в августе 1965 года, которое мы публикуем ниже. Сначала укажем лишь вкратце последующие этапы движения материалов из писательского архива Крюкова.

2. После публикации грозного окрика А. Подольского в «Совет­ской России» Мария Акимовна была обеспокоена тем, что неудачная попытка возвращения из небытия имени Федора Крюкова привлекла внимание к существованию литературного архива Крюкова и вызвала повышенный интерес не только «литературных» кругов, но, возможно, и «органов». Приходилось думать о более надежном хранении крю­ковского наследия. События стали развиваться по двум направлениям. Какая-то часть материалов, предположительно, связанных с работой Федора Дмитриевича над «большой вещью», Мария Акимовна пере­дает на хранение в надежные руки на Дону, куда она неоднократно наведывается. Основная же часть архива попадает в руки А. И. Сол­женицына и его помощников, с которыми Мария Акимовна неожи­данно устанавливает тесные отношения в конце 60-х годов. Подробно все это было описано Александром Исаевичем в своих литературных воспоминаниях[6].

3. По получению в свои руки архива Александр Исаевич и его по­мощники - прежде всего Елена Цезаревна Чуковская, Вадим Борисов, Стефанов и др. - провели поистине огромную работу по разбору и первичной каталогизации архива. Далее наиболее интересная с точки зрения истории литературы часть (черновики, переписка с писателя-ми, наброски) была передана в Рукописный отдел ВГБИЛ. Другая часть записок и черновиков была оставлена Александром Исаевичем у себя для использования в работе над своей эпопеей «Красное колесо», в которое он решил вставить Федора Крюкова как один из важных персонажей революционной эпохи. Наконец, третья оставшаяся часть архива оставалась в частном хранении вплоть до начала 90-х гг., когда в связи с созданием в Москве при поддержке Александра Солженицына Фонда и Библиотеки «Русское Зарубежье» была передана в фонд для дальнейшего хранения.

4. Издание в 1974 году за границей книги «Стремя "Тихого Дона"» резко обострило ситуацию вокруг архива и имени Крюкова в целом поскольку А. И. Солженицыным было впервые публично выдвинуто против М. А. Шолохова обвинение в плагиате, в присвоении рукописей писателя Федора Крюкова. Одним из следствий этого стало то обстоя­тельство, что Дмитрий Александрович Крюков, проживавший тогда в Ростове-на-Дону, «вынужден» был передать ту часть Крюковского архива, которую он и А. Хованский получили от Марии Акимовны в середине 60-х годов, в Ростовский обком КПСС, который в свою оче­редь, передал все эти материалы на хранение в ЦК КПСС. А уже с на­чалом перестройки, в 1990-м году, ЦК передал эту часть архива в Ин­ститут мировой литературы им. А. М. Горького, где они и находятся по сей день.

Журналист Сергей Нехамкин в своей статье, появившейся летом 2009 г., приводит рассказ бывшего сотрудника органов ГБ Н.И. Никандрова о том, как реагировали «органы» на выход в свет книги «Стремя "Тихого Дона"», дающий важную дополнительную инфор­мацию об истории формирования современного состояния хранения архива Ф. Д. Крюкова[7]:

«...в «крюковскую» историю «комитет», в общем, лезть не соби­рался. Но СССР был так устроен - не угадать грань, на которой кон­чалась литература и начиналась политика. А политика - это уже спец­службы.

В 1973-м на Западе вышла книга «Стремя «Тихого Дона». Автор обозначался как недавно умерший «литературовед Д*». Предисловие -Александра Солженицына. Уже из-за одного этого имени КГБ обязан был сделать стойку. Тем более что «Д*» замахивался на святое: дока­зывал, что «Тихий Дон» - не абсолютно шолоховское произведение, что в основе его - текст, написанный другим человеком, более зре­лым, более литературно умудренным, с иным отношением к револю­ции и Гражданской войне. Предположительно (это имя и называл Солженицын) донским писателем Федором Крюковым. Тогда - забы­тым...

Мы оказались в странном положении. Ясно было, что от КГБ потре­буют реакции. И вроде бы надо что-то делать. Хотя, если по уму - не надо. Ну, вышла такая книга. И даже понятен политический подтекст. А с другой стороны - ну и что? Сугубо литературный спор. То есть можно, конечно, замахать кулаками, завести следствие - а дальше. Очередной скандал - в СССР, дескать, преследуют даже за литерату­роведческие исследования? Притом, что имелась негласная установка: решать в каждом случае индивидуально, где можно избежать лишнего шума - желательно избежать.

...Собственно, от этого и решили плясать. Раз рядом был священ­ник - значит, умирал Крюков в достаточно спокойной обстановке. Ес­ли так - перед смертью мог распорядиться своими вещами. Кому че­ловек в такие минуты передает самое ценное? Скорее всего - родным. Следовательно, надо попробовать этих родных отыскать. Обнаружат­ся у них крюковские бумаги - можно будет о чем-то говорить».

Мы подготовили ориентировку для местных управлений: так и так, просим попытаться установить родственников писателя Крюкова... Да нет, все спокойно проходило, не террористов же искали. Рутинная служебная бумага. Выйдет что-нибудь - хорошо, нет - нет. Отправили в места, связанные с жизнью Крюкова, - Ростов-на-Дону, Пушкино (Царское Село), кажется, еще Орел...

Ростовский след

Основная ставка, понятно, была на Ростов. Крюков - фигура неор­динарная, о нем еще в 1965-м статьей в местной газете напомнил краевед В. Моложавенко. Говорилось в ней и про ростовских родст­венников Крюкова - в том числе племянника.

...Он был не то подполковником, не то полковником в отставке. И как выяснилось - давним знакомым нашего ростовского сотрудника Виктора М. Что вы, не по служебной линии. Просто оба - страстные библиофилы. Помните книжный ажиотаж советских лет, все что-то доставали, обменивались? Вот и они. Но, понятно, двум знакомым и поговорить проще. Оказалось - действительно, лежат у племянника какие-то давние бумаги, довольно много. Вроде бы были переданы после смерти Федора Крюкова его сестре, ну и остались в ее семье. Виктор их глянул. Похоже, то, что ищем! Говорил предположительно, поскольку окончательные выводы - дело экспертов, но в итоге так оно и оказалось.

Раз так - мы в Москве решили действовать. Хотя сам Комитет све­титься не хотел. Дали знать в обком, и вскоре местный архив эти бу­маги купил. Хранились ли они в сундучке? Понятия не имею! А какая разница? Главное - те самые записи!

Через какое-то время «ростовские» материалы поступили в Москву. Не оригиналы, уточняет Николай Иванович. Но и не ксерокопии - от­куда тогда ксерокс?

Ротапринт, что ли? Я в этой технике не очень... Помню, что сами-то бумаги частично были копиями машинописного текста, частично рукописного. Лежали в кабинете нашего начальника отделения Генна­дия Зареева, он их досконально изучил. И я из любопытства просмат­ривал.

Ну и?..

- И ничего. Ничего напоминающего «Тихий Дон». Это оказалось что-то вроде записных книжек, путевых заметок. Какие-то пейзажи, диалоги, бытовые картинки... Нет, понятно, почему Крюков записям дорожил - скорее всего, заготовки к будущей вещи. Но никак не класса «Тихого Дона» <...> Интересная деталь: записи не были связаны с Гражданской войной. Объясняю так: Крюков был еще и редактором фронтовой газеты, все актуальное тут же публиковал. Что дальше с этими записями стало? Комитетское начальство решило: держать у нас смысла нет. Передали в Институт мировой литературы. Феликс Кузнецов, его директор, до сих пор меня при встречах благодарит».

Таким образом, подытоживая все вышесказанное, можно следую­щим образом кратко очертить местонахождение на сегодняшний день рукописей, черновиков, записок, других материалов из писательского архива Федора Крюкова, не вдаваясь в детальное описание этих мате­риалов (последнее выходит за рамки настоящей статьи и требует от­дельного обстоятельного описания).

1. Рукописный отдел РГБ, ф.654.

2. Фонд и Библиотека «Русское Зарубежье».

3. Частное хранение части материалов в архиве писателя Алексан­дра Солженицына.

4. ИМЛИ им. А. М. Горького.

5. Новочеркасск. Музей Истории Донского казачества.

6. Неизвестные хранения на Дону у доверенных лиц. И, возможно, в Пушкино (Царском Селе) - ведь почему-то среди адресов, по кото­рым искали Крюковские рукописи, Н. И. Никандров называет именно этот город.

7. Возможные изъятия «компетентными органами» материалов ар­хива, последовавшие после публикации на Западе антишолоховских книг «Стремя "Тихого Дона"» и Р. А. Медведева «Проблемы творчес­кой биографии М. А. Шолохова» (на англ. яз.). Места хранения (если таковые изъятия имели место) неизвестны.

Предоставим теперь слово А. Хованскому, письмо которого пле­мяннику Ф.Д.Крюкова от 31 августа 1965 года мы публикуем ниже.

I.

Дорогой Дмитрий Александрович!

Был очень рад, получив от Вас письмо. Конечно, всё, что связано с Вал. Максимилиановной, в том числе и её ученики, меня волнует. По­судите сами, мы прожили вместе 40 лет, да каких лет. Эпоху, которую мы пережили, вряд ли история когда-либо повторит. Люди, оставшиеся чудом в живых - это уже историческое поколение, творили они историю или нет. Зато все пережили сотни несчастий, тысячи потерь, превратности судьбы. Валентина Максимовна скончалась 15 ноября года от рака желудка. Она знала о своей болезни, но не боялась смерти и ждала её целых три - четыре года. Прошло около 7 лет, и я женился на медсестре нашей больницы, очень хорошем человеке, но из-за этого разошёлся с сестрой покойной Валентины Максимилиановны. А цель моей женитьбы было желание спасти от катастрофы меня, сестру В.М. и ее мужа, инвалидов и больных сердцем, при их весьма поч­тенном возрасте. Им я оставил свою квартиру и перешёл жить на квартиру моей новой супруги. Я теперь очень доволен таким своим решением, т. к. приобрел искреннего и бескорыстного друга. Память же о В. М. осталась такой же, как и до новой женитьбы. Могилку Ва­лентины Максимовны мы перенесли на новое кладбище, т. к. старое закрыли и предположено его уничтожить через 15 лет. В ограде могилы есть и мне место, тем более что В.М. умирая, в своём письме послед­нем просила, чтобы я лёг вместе с ней.

Пишу Вам потому, что люди могут насплетничать о мотивах моей женитьбы, а память о В. М. для меня дорога, поскольку я высоко це­нил её моральные качества, её ум, необычайный такт и особое душев­ное состояние, которое очень редко наблюдается у женщин. Она была Женщиной с героической складкой. Простите, что я долго занимал Вас своим личным делом, повествованием о своей особе.

Теперь о другой теме, которая должна Вас заинтересовать. Я хо­рошо знал покойного Федора Дмитриевича, Вашего дядю, знал Ваше­го отца, когда он еще был студентом. Ф.Д. был большим другом Ни­колая Пудовича, моего двоюродного дяди, и много лет жил на одной квартире с ним. Там я и нередко встречал Ф.Д.

С ним и его семьей все Хованские были очень дружны, тем более что мать его Елена Антоновна происходила из рода Хованских. Ба­бушку Николая Пудовича я знал, будучи 6 летним мальчиком, когда жил у отца в ст. Алексеевской, а она жила в хуторе Яменском, в 5 ки­лометрах от этой станицы. Мой воспитатель и родной дядя Яков Ива­нович Хованский был другом брата Н. П. Акима Пудовича Асеева, отца Марии Акимовны, живущей ныне в Ленинграде (адрес Ленинград, Го­голя 21, кв. 70). Она горный инженер, работающий ещё теперь. Нико­лай Пудович, умирая, оставил М.А. черновики произведений Ф.Д. Проскурин Виталий Матвеевич, из Глазуновской станицы, сотрудник газеты «Гудок», не будучи казаком, заинтересовался судьбой Ф.Д. (его адрес: Москва, Новохорошевское шоссе /Д-448/, корпус 23, кв. 59) и вступил в переписку с Марией Акимовной, вероятно, через глазуновских казаков узнал ее адрес и стал её просить чтобы она передала ему все черновики произведений Ф.Д. Та сказала ему, что сожгла по приказу Николая Пудовича. Но это оказалась неправда. М.А. не зная Проскурина, не хотела ему их передать. При свидании с Проскуриным Москве этим летом я обещал ему узнать правду о черновиках. По приезде в Ленинград этим же летом я получил от неё их в своё распоряжение. Познакомившись с проф. Измайловым, директором Пушкинского Дома в Ленинграде*, я обещал ему после ознакомления с черновиками [что], использовав их для переиздания трудов Ф.Д., через полгода или через год их передам на хранение в Пушкинский Дом. Теперь эти черновики находятся у меня, и я жду времени и помощни­ков, чтобы в них разобраться, поскольку помимо точно озаглавленных и сохранившихся текстов, имеются тексты, в которых нужно разо­браться.

_________________________

*на тот момент - зав. Рукописным отделом Института русского языка АН СССР.

** Здесь и далее автор письма неправильно называет фамилию ростовского журналиста, надо - Моложавенко.

*** Правильно - «Дикое поле».

Трудность заключается в том, что они написаны бисерным почер­ком, прочитать текст представляет большие трудности, по крайней мере, для меня, читающего без очков. Через месяц после моего воз­вращения со съезда патологов (в сентябре, 20 числа) моя помощница вместе со мной приступит к работе по расшифровке текста. Это труд для любителей.

Надо сказать, что восстановить большинство произведений Ф.Д. не трудно. Большинство их печаталось в «Русском Богатстве». В Пушкин­ском доме мне сказали, что там имеется около 7 рассказов Ф.Д. Веро­ятно, их больше. Я послал Вам объявление о выходе из печати труда Ф.Д. под заглавием: «Казацкие мотивы». Вот эту книгу нужно было бы найти. Она когда-то была у меня. Может быть, в библиотеках Рос­това, вероятно, она есть. Вот ее нужно было переиздать. Было бы хо­рошо связать Маливенко** с Проскуриным. Я посылал ему статью о Ф. Д., присланную мне Шмыровым И.Г. Ему я также сообщу вкратце, какие я имею черновики из произведений Ф.Д. Например, 1) О Думе (1-й государственной), 2) о бунте Булавина, 3) Около войны, 4) Зыбь, 5) Обвал, 6) Первые выборы, 7) Товарищи детства, 8) В далёком углу, 9) Звиняч, 10) Силуэты, 11) Дон: Добрый пастырь, Далёкое поле***, В станице , 12) Спектакль, 13) Четверо, 14) На глубине, 15) Обыск, 16) Четверо, 17) Андрон, 18) Друзья, 19) Жажда, 20) Прогулка в тюрьме, 21) Спутники, 22) Счастье, 23) Старая левада, 24) Отклики жизни, 25) Рекруты, 26) Шквал, 27) Новые дни, 28) Углов, жильцы, 29) По пути, 30) На тихом Дону, 31) Мечты, 32) Чернов, 33) Юлихин, 34) Много нераспознанных мною рассказов, 35) Кое-какие материалы, относя­щиеся к общественным делам Ф.Д.

У Марии Акимовны осталось очень большое число писем к Ф.Д от сестры и сына Пети. Между прочим, согласно розыскам Проскури­на погиб во время 2-ой Мировой войны то ли во Франции, то ли в Че­хословакии.

Мне казалось, что Вы должны попросить Марию Акимовну пере­слать Вам все эти письма. К сожалению, я не знаю, где письма к сестре Ф.Д. Мария Акимовна может это узнать, затем в Глазуновской станице есть ей знакомые лица, у которых имеются все произведения Ф.Д., уже напечатанные. Я ей напишу на днях письмо, где буду просить для меня адреса тех лиц, которые как-то соприкасались с Ф.Д. как в Гла­зуновской так и в Алексеевской станицах. Недавно там она хоронила какого-то её родственника из семейства Дудиных. В Алексеевской станице их много.

Проскурин мне писал название той станицы, где погребён Ф. Д. Забыл ее название, она около Краснодара. Но если Вы пишете, что Ф. Д. умер на руках Вашей матери, то Вам известно название этой станицы. По-моему следует поднять вопрос о переносе его праха в станицу Глазуновскую. В случае каких-либо препятствий можно обратиться к помощи А. М. Шолохова. Обсудите этот вопрос с Маливенко. Вы правильно написали, что лучше всего, если Вы будете выступать как родной племянник Ф. Д. Что касается реабилитации Ф. Д., то легко сделать на основании того, что 1) он подписал Выборгское воззвание, 2) отвечал по суду за него (у меня имеется отчет о суде над участниками Выборг­ского воззвания), 3) он был трудовиком, 4) был писателем трудового казачества, 5) его участия в гражданской войне на стороне казаков нельзя доказать - их нет, т. к. он даже идеологически в ней не участ­вовал, 6) отзывы о нем Горького и Короленко (они имеются у Проску­рина - их письма к Ф. Д.)8, 7) у меня имеется его биография, составлен­ная нами, т. е. М.А. и мною, нами нарисован его моральный облик. Я, немного погодя, вышлю ее Вам.

Ваше предложение поддерживать со мною переписку я приветст­вую. Было бы недурно, если бы Вы как-нибудь приехали вместе с же­ной к нам в качестве гостей. Я должен буду выехать числа 17/9-18/9 в Кишинев на Съезд патологоанатомов. Тогда я Вам дам телеграмму, и Вы с женой выйдете меня встретить на вокзал. Не исключено, что я, возвращаясь из Кишинёва, остановлюсь на день в Ростове, чтобы позна­комиться с Вами и Маливенко. Это случится около первого октября.

У меня имеется брошюра вашего отца, под заглавием: «Охранение лесов Донской области». При встрече я вручу её Вам. Я привезу Вам нашу карточку, а Вы заготовьте свою.

Пару слов о себе. Я патологоанатом Пятигорска, председатель Межкурортного о-ва паталогов, главный патологоанатом гг. Кавмингруппы, почетный член Всесоюзного и Ленинградского обществ патологоанатомов. Мне 81 год Я также декан лечебно-профилактического факуль­тета Университета Передового Опыта, член 12 медицинских обществ Пятигорска, автор большого числа научных трудов, старожил г. Пяти­горска, поскольку живу в нем уже 34 года. Это все я пишу для Мали­венко, чтобы укрепить его в мысли об издании трудов Ф.Д. Д0 сих пор сохранил полную трудоспособность и оптимизм. Недавно я орга­низовал секцию при нашем об-ве по изучению старости. Это свиде­тельствует о моей общественной энергии, не даром же был когда-то большевиком.

Итак, до скорого свидания. Обнимаю вас, от меня и моей супруги Вашей жене наш тёплый привет.

31/8 [19]65 года                                                                         Ваши А. и Д.Хованские

Ростов на/Дону

Письмо А.Хованского в редакцию ростовской газеты «Молот» журналисту, автору статьи о Ф.Д.Крюкове, Владимиру Моложавенко:

II.

Редакция газеты «МОЛОТ»

Тов. В. Моложавенко

30 сентября я вместе с Д. А. Крюковым посетили редакцию, чтобы встретиться с Вами и иметь длительную беседу по поводу возможного издания произведений донского писателя Федора Дмитриевича КРЮ­КОВА. Его я хорошо знал по Ленинграду, встречаясь с ним нередко в 1911-1912 года на квартире проф. Асеева Николая Пудовича, моего двоюродного дяди. В то время он работал в редакции журнала «Рус­ского Богатства», где печатались многие его работы (произведения). В своём письме я перечислил, какими произведениями Ф.Д. Крюкова я располагаю. Эти произведения написаны его рукой и являются руко­писями их, напечатанными в различное время. Многие из них были напечатаны в журнале «Русское Богатство» и возможно, что некоторые из них были напечатаны в сборнике «Казацкие мотивы». Вами в Вашей статье был поднят вопрос о переиздании произведений Ф. Д.Крюкова. Тогда возникнет вопрос об использовании хранящихся у меня руко­писей писателя. В бытность свою в Ленинграде летом с/г я пообещал ДОМУ А.С.Пушкина* передать рукописи на хранение ему сроком через год, надеясь, что за этот срок я успею что-то сделать в отноше­нии переиздания указанных произведений.

Этими рукописями очень интересовался сотрудник газеты «Гудок» В.М. Проскурин, очевидно предполагавший, возможность переизда­ния произведений Ф. Д. Крюкова.

Несколько слов о том, почему я стал владельцем рукописей, Ф.Д. Крюков много лет жил на квартире проф. горного института Н. П. Асеева, был его другом. Переехав, во время революции, из Ле­нинграда в Новочеркасск, Ф.Д. Крюков оставил свои рукописи на хра­нении у Н. П. Асеева. После его смерти они хранились племянницей его Марией Акимовной Асеевой. Последняя передала их мне, полагая, что только я и никто другой сумеет переиздать указанные произведения.

В связи с тем, что план переиздания возник у Вас и представляет­ся, по-видимому, возможность привлечь к переизданию книгоизда­тельство газеты «МОЛОТ», является необходимость нашего близкого контакта. Как это сделать, зависит от Вас.

Что я предполагаю сделать в ближайшее время?

Во-первых, написать письмо моему другу в Москве Коробьину Ю.А., постоянно работающему в Библиотеке им. Ленина, чтобы он нашел там и сообщил об имеющихся произведениях Ф. Д. Крюкова то ли в журнале «Русское Богатство», то ли в других журналах.

Во-вторых, просить М. А. Асееву сообщить, у кого из ее знакомых в станице Глазуновской и в станице Алексеевской (я оттуда родом) хранятся произведения Крюкова.

В третьих, просить местных сотрудников газеты «Кавказская Здрав­ница» моих хороших знакомых (бывших редакторов местной газеты «Пятигорская Правда») помочь мне в ознакомлении с указанными произведениями с целью решить, что годится в данный момент для переиздания. Не исключается просьба и к «Дому Пушкина» относи­тельно того, какие рассказы Ф.Д.Крюкова его сотрудники обнаружили в «Русском Богатстве». Мне они говорили, что там имеется 7 расска­зов.

Не откажите сообщить, как вы отнесётесь к моим планам. Так как я состою в переписке с Проскуриным, то, быть может, он также чем-либо сможет нам помешать. Ему М. А. Асеева передала несколько писем Крюкову от Горького и Короленко В. Г.

Несколько слов о себе, 20 лет я работал врачом в Ростове н/Дону. [Около] года работаю патологоанатомом в Пятигорское, мне 81 год и являюсь старейшим патологоанатомом СОЮЗА, старейшим членом Всесоюзного и Ленинградского общества патологоанатомов, главным патанатом гг. Кавмин группы, работаю в Пятигорской 1-й горбольнице.

                         С уважением,          _______________[А. Хованский]

На Дону среди добровольных помощников Марии Акимовны, ко­торые во многом помогли ей в деле сохранения наследия Федора Дмитриевича Крюкова, следовало бы, прежде всего, упомянуть Ли­дию Андреевну Новак. Вот что рассказал о ней и о ее взаимоотноше­ниях с М. А. Асеевой хорошо знавший её Л.Н.Дода, участвовавший в истории с обнародованием и публикацией рукописи «Булавинского бунта»:

«В один из своих приездов на Дон, по пути следования в родную станицу Мигулинскую, автор по давней традиции зашел в Музей истории донского казачества в г. Новочеркасске... Научный сотруд­ник Музея Лидия Васильевна Цыганок рассказала о приезде в Но­вочеркасск осенью 1989 г. Марии Акимовны Асеевой, племянницы Н. П. Асеева. Она после его смерти продолжала хранить петроград­скую (ленинградскую) часть архива. Наиболее ценное, в том числе заветная тетрадочка с материалами к «большой вещи», хранилось в Царском Селе в доме профессора Покровского в... цветочном гор­шке. Даже неуемные старания известного Учреждения в 1972 г. не раскрыли тайник. О сподвижниках Асеевых, материалах крюковско­го архива мне было известно из публикаций М. Т. Мезенцева и А. И. Солженицына. Но о пребывании Асеевых в Новочеркасске ни­где не упоминалось. В 1989 г. за три месяца до своей смерти (18 ян­варя 1990 г.) Мария Акимовна посетила места, связанные с пребы­ванием Асеевых и Крюкова в Новочеркасске в 1918-1920 гг. Это был дом Завьяловой по ул. Атаманской 24, в котором с августа 1918 г. по январь 1920 г. с перерывами жил Крюков. Сюда же осенью 1918 г. из Петрограда переехал Н. П. Асеев с семьей. В 1920 г. Асеевы пере­ехали в дом на Песчаной 4 и прожили там до 1923 г. Крюков в январе 1920 г. ушел в отступление с Донской армией и в феврале умер от сыпного тифа на Кубани.

Сопровождала Марию Акимовну в ее прощальном визите Ли­дия Андреевна Новак, в то время научный сотрудник Музея. Она помогала М. А. в поиске материалов о Ф. Д. Крюкове. Лидия Анд­реевна в беседе со мной рассказывала, что М. А. хотела передать Музею некоторые материалы из архива Крюкова, но почему-то пе­редача не состоялась (так бывало не раз). На память об этой встрече была сделана фотография у дома Крюкова на Атаманской 24, кото­рую мы воспроизводим в книге. В декабре 1989 г. Мария Акимовна вновь приехала в Новочеркаск с твердым намерением передать некоторые материалы. Но Л. А. Новак в городе не оказалось, и доку­менты были переданы другому человеку, который и сохранил ру­кописи, письма, заметки из архива Крюкова. В их числе оказалась рукопись «Булавинского бунта». Низкий поклон и благодарность Вам, Хранитель. Выражаем также искреннюю благодарность и при­знательность Лидии Андреевне Новак и Лидии Васильевне Цыганок за огромную помощь в поисках материалов о Федоре Дмитриевиче Крюкове и полезные обсуждения, без помощи и активного содей­ствия которых издание могло бы не состояться.. .»[9]

 Мы привели выше такую подробную цитату для того, чтобы по­нятнее стала роль Лидии Андреевны Новак в сохранении крюковского наследия. Ниже мы публикуем рассказ самой Лидии Андреевны об истории ее знакомства с Марией Акимовной. А также опись произве­дений Ф.Д.Крюкова, переданных в свое время Марией Акимовной племяннику Ф.Д.Крюкова, Дмитрию Александровичу. Заметим, что именно Лидия Андреевна в 1972 г. привезла от М. А. Асеевой руко­пись «Булавинского бунта» и ряд других ценнейших документов, кото­рые были переданы на хранение в Музей истории Донского казачест­ва в г. Новочеркасске. Касаясь темы булавинского восстания, обратим внимание на документы из приводимой далее описи произведений Ф. Д. Крюкова под №№ 15, 22, 23, 24, 25. Дело в том, что именно она в шестидесятые годы, когда обсуждался вопрос о возможном переизда­нии произведений Ф. Д. Крюкова, сделала опись произведений писа­теля, хранившихся у Марии Акимовны или переданные ею (через А. Хованского) для хранения на Дон племяннику Крюкова, Дмитрию Александровичу.

Эта опись уникальна тем, что объединяет как сведения об уже опубликованных произведениях (являясь как бы опытом библиогра­фии произведений Ф. Д. Крюкова), так и упоминания многочисленных неизвестных и неопубликованных работах писателя, сохранявшихся в архиве у Асеевых вплоть до конца 1960-х гг. и которые ждут еще своей публикации.

Примечания

1. См.: В углу: начало Гражданской войны глазами русских писателей. Краснов. Крюков. Родионов. Сост. А. Г. и С. Э. Макаровы. М.: «АИРО-ХХ». 2001.

2  Л. Н.Дода. Исторические параллели Федора Крюкова // Булавинский бунт (1707-1708 г.). Этюд из истории отношений Петра В. к Донским казакам. Неизвестная рукопись из Донского архива Федора Крюкова. М.: АИРО-ХХ; СПб.: Дмитрий Буланин. 2004. - С. 8.

3. «Правда», 1929, 29 марта.

4. Л. Г. Макаров, С. Э. Макарова. Вокруг «Тихого Дона»: от мифотворчества к поиску истины- - М: Пробел. 2000. - С. 75.

5. R.A. Medvedev, «Problems in the literary biography of Mikhail Sholokhov», Cambridge, 1977, p. 209.

6. А. И. Солженицын. Стремя «Тихого Дона» / Бодался теленок с дубом. Очерки литеп турной жизни. Пятое дополнение (1974-1975). Невидимки. <Гл.>14.

7. С. Нехамкин. Сундучок Крюкова / Аргументы недели. № 29(167) 23 июля 2009

8. Опубликованы: Горький М. Письма к Ф. Д. Крюкову. Публикация Б. Н. Двиняниновя / Русская литература. 1982. № 2.

9. Л. Н. Дода. Указ. соч. С. 8-10.